rougelou | Кто это? Коротко о мотивах в иконографии

Подсказка: очевидное сходство обманчиво, а кому-то, зная ответ, покажется даже оскорбительным.

Это императрица Валерия Мессалина с сыном Тиберием Клавдием Британиком (40-е годы I в. н. э.). Кто она такая, объяснять, думаю, не надо.

Теперь по поводу сходства. Послужила ли она прототипом для намного более поздних изображений Богородицы? Строго говоря, нет. Скорее, и та и другие имеют одни и те же более древние (в том числе, греческие) прототипы. Да и мотив младенца-спасителя гораздо старше как Эллады, так и Рима.

Однако изображение глупой, развратной и предательской императрицы создано задолго до того, как христиане (даже согласно церковной историографии) начали беспокоить римское государство, и за века до первых сохранившихся (и даже документально зафиксированных) христианских икон, воплощающих, при всем их художественном своеобразии, все тот же архетип.

С точки зрения сюжетов и мотивов, различия между западным и восточным религиозным искусством - не более, чем нюансы. И микельанджеловская Пьета (реалистичная мраморная статуя) и "Не рыдай меня, мати" (предельно условно-символичная икона) не только воплощают один и тот же архетип, но изображают один и тот же момент мифической истории (хоть и акцентируют разное). Есть архаичные греческие и древнеегипетские фрески на тот же сюжет, персонажи которых гораздо менее "очеловечены" по сравнению даже с последней.

О существовании собственно византийской (отличной от других) школы можно говорить лишь века с седьмого. Да и то условно, потому что ранних стилистически характерных образцов (до иконоклазма) почти не сохранилось. То, что мы имеем в виду под византийской иконой теперь, отсылает, самое раннее, веку к одиннадцатому.

Иконы, написанные ранее в реалистической манере и по другой технологии (вроде известного Пантократора из монастыря св. Екатерины в Египте) считаться таковыми не могут.

Кроме того, впоследствии восточная и западная традиции оказывали друг на друга огромное влияние, причем так называемый "первый европейский ренессанс" XIII века прошел под мощным влиянием восточной эстетики, воспринятой в значительной мере через Византию, находившуюся под прямым и опосредованным влиянием восточных соседей, в первую очередь, Индии. Однако по мере оживления контактов, в связи с крестовыми походами и, особенно, после пресловутого "венецианского разгрома" влияние Запада все ощутимей и к началу пятнадцатого века (еще до того, как в Европе набирает силу Ренессанс) становится почти определяющим. Именно под этим влиянием уже в XII-XIII веке (задолго до турок) происходит деградация иконописной техники в западных областях империи (на Балканах и Пелопоннесе), где она сохранится и после окончательного падения Константинополя, но в очень обедненном и искаженном виде. Более-менее адекватно воспринять и сохранить достижения Византии в живописном искусстве удалось к этому времени, пожалуй, только мастерам Московского княжества.

Русская иконописная традиция в собственном смысле слова началась в конце XIV века и просуществовала лет 150 до никонианской схизмы. После этого она стремительно деградирует под влиянием более "технологичной" западной живописи, чему сильно способствуют ее монаршие покровители, начиная с Алексея Михайловича, не говоря уже о Петре. Не будет преувеличением сказать, что процесс этот идет рука об руку с "модернизацией" института церкви. Одновременно, в некоторой незначительной части иконописная традиция как бы консервируется с сохранением большинства приемов и технологий, о чем свидетельствуют успешные попытки восстановления древней манеры письма художниками с европейским образованием уже в XX веке. Наиболее известный и яркий пример - монахиня Иулиания (Соколова).

Непрерывной можно считать, возможно, старообрядческую иконописную традицию, однако их иконы своеобразны и отличаются от русской классики (в лице Феофана Грека, Дионисия, Андрея Рублева) как стилистически, так и качественно (не в лучшую, на мой взгляд, сторону).

Можно спорить сколько угодно о художественных достоинствах западных и восточных стилей и техник, но то, что считается теперь византийской и русской средневековой классикой, имеет огромную ценность для самого иконописца как медитативная практика. Кладя тончайшие слои краски один за другим от наиболее темного к наиболее светлому (а в некоторых местах слоев таких может быть до нескольких десятков), мастер как бы выявляет образ из тьмы - зрелище, завораживающее, даже когда наблюдаешь со стороны. Причем, происходит это довольно долго: в течение недель, иногда месяцев.

Кроме того, если делать правильно, подобная манера письма (в сочетании с материалом - темперой на яично-уксусной основе без гомогенизирующих добавок вроде гуммиарабика или даже ПВА) позволяет добиться особого эффекта эфемерной глубины, как бы бархатистой под определенным углом прозрачности, который проявляется окончательно после пропитки олифой (покрывать лаком в классических школах не принято).