Студенчески-пессимистическое

Или пессимистически-студенческое - я не знаю.

Вспомнилось вдруг и позабавило отчасти. Хотя тогда было совсем не смешно. Вполне мог отчалить или с глузда двинуться. Нельзя злоупотреблять серьезными материями - ох нельзя! Особенно, в чужих образах и на чужих языках.


ОСТОРОЖНО: ОБСЦЕННАЯ ЛЕКСИКА! Хотя, на этот раз, без матюков. :-)

Что, кентавр моего вдохновенья
Тот, что ищет вотще разуменья,
До сих пор не обрел ты крыл?

Да куда ж мне еще и крылья? -
Остается стенать в бессильи
Да гонять по лугам кобыл.
Нету сил – захлопнулись веки –
Плотным строем идут человеки:
Что один, что другой, что ряд...

Только, как бы их твердь выносила,
Где б взялись и терпенье и сила,
Чтоб вершить сей скоромный обряд?

Пожирать – нехитрое дело.
Видишь: дыры латает умело,
Близорукие пялит несмело
Бельма гнусные в темную даль.
Что бы там из него не перло,
Все ж судьбу не схватил он за горло.
Несть числа – сколько их перемерло,
Уж скорей бы трубил Хеймдалль.

Поделом же ему за это,
Ведь поди не найдется завета,
Чтобы он не нарушил вдруг.
Почитает первейшей забавой
Он любое море отравой,
Иль какой-нибудь кашей кровавой
Все заполнить кромеш и вокруг.

Ну-с, кентавр моего вдохоновенья –
Переполнилась чаша терпенья:
На лугах фессалийских спасенья
Уж не стоит теперь искать.
И качнув головой державной,
Знаменитой поступью плавной
В воды Леты ты входишь опять.

Поздно ли, иль еще не время:
Зароненное издревле семя
Будет вечно без спроса лежать.
И какое теперь нам дело –
Лишь бы в черепе впредь гудела,
Как пчела настойчиво пела
Вековая печаль, звеня.

И по странности вечной Закона,
Как и прежде, мы ждем Персефону,
Рокового весла Харона
Тихий плеск услышать моля.

Так, иди же, ступай себе с миром:
Завтра внидут другие кумиры
Во дворец, что века стоял.
И на крыльях влетит одинокий
Тот посланец звезды жестокий,
Саван свой распахнет ясноокий,
Что на хлеб и вино не сменял.


__________________

Зачем же такая нам сила дана?
Никто не ответит вовеки.
Мы силимся выбраться вон из Говна,
Как некогда делали греки,

Но тщетно, опять наступает облом:
Похмелье, иль мучит одышка.
И кто-то опять ломанул напролом,
А кто-то копается в книжках,
Зверея от поисков хмурых своих,
Шизея от призраков сонных.
Неужто зачах животворный Родник,
В пучине Времен заточенный!…

…Слепая опять замахнулась Косой –
Ни крика – лишь звон о Металл золотой,
Мгновенья сливаются в звуке.
И снова кругом закипает Вода:
Неужто опять? Но, позвольте, куда?!
Смыкаются Брызги: Какая беда?
И в пене скрываются Руки.

И вот, по Реке беспощадной, пустой,
Чьи воды дробит белокрылый Устой
Моста, что над Вечностью брошен.
И что нам за дело: Вода или Лед,
Покуда Говно беспричинно плывет
И в нем даже Черт ни хрена не поймет,
Хоть лезет повсюду непрошен.

Задача трудна, но давно решена:
Никто не вернется живым из Говна!
И Солнце погаснет, и сгинет Луна –
Отрада сопливой Печали,
Но будет как прежде чужая Река
Нести Мудака – широка, глубока,
Теченьем швыряя как камни века
В туманные, мутные дали.

И будет метаться Рассвет золотой,
В смятеньи цепляясь за Берег крутой.
Подобно Говну нам не страшен застой,
Но мы и на это поклали.