Вадим Румынский

Некоторые не слишком проницательные и скорые в суждениях товарищи спрашивают меня нередко, удивляясь: "Отчего ты, при всей своей очевидной утонченности, такой неразборчивый?  Какого йодля трактуешь о высоком, и тут же утробно (и явно искренне) ржош над армейскими шутками с бородой?!"

Отвечаю им - прошлым и будущим: "Не неразборчив я отнюдь, а лишь всеприемлющ и жизнелюбив зело.  Поелику неможно из жизни что-либо да выкинуть, бо некуда - все одно есть.  И если честно вдуматься, то нельзя не признать, что это охуительно!  Хотя поначалу страшно.  Некоторым даже очень.

Это только мы думаем, что, убрав с глаз долой, совсем избавились - my ass...  Отгавкнется еще наивным нам по полной!  И неизвестно, кому больше: тем, кто не ведал, что творил, или тем, кто на все это взирал из-под верблюда...

Впрочем, воспрепятствовать, все равно, ничем нельзя.

А если не верите мне," - говорю - "идите в баню, расположенную в полях елисейских, где ждет вас благословивший, направляясь туда, Наше Всё старик Гаврила Романыч, пребывающий теперь неизменно в анакреонтическом расположении духа.  А он уж, в свою очередь, пошлет вас обратно восполнять пробелы в школьном образовании, неучи хреновы!"

Се реку, призывая дух благословенного старца в свидетели, а его прижизненные творения - в доказательство.

"Вот красно-розово вино,
За здравье выпьем жен румяных.
Как сердцу сладостно оно
Нам с поцелуем уст багряных!
Ты тож румяна, хороша, —
Так поцелуй меня, душа!

Вот черно-тинтово вино,
За здравье выпьем чернобровых.
Как сердцу сладостно оно
Нам с поцелуем уст пунцовых!
Ты тож, смуглянка, хороша, —
Так поцелуй меня, душа!

Вот злато-кипрское вино,
За здравье выпьем светловласых.
Как сердцу сладостно оно
Нам с поцелуем уст прекрасных!
Ты тож, белянка, хороша, —
Так поцелуй меня, душа!

Вот слезы ангельски вино,
За здравье выпьем жен мы нежных,
Как сердцу сладостно оно
Нам с поцелуем уст любезных!
Ты тож нежна и хороша, —
Так поцелуй меня, душа!"

В общем, как говорят наши враги: "Hey, man!"

"Amen", в смысле.