Вадим Румынский

Прагматически, современному обществу старики не нужны. Необходимые для жизни навыки меняются настолько быстро, что каждому новому поколению приходится осваивать новые вместе с современными им взрослыми, которые тоже не могут ничем с ними поделиться.

Поэтому - пенсионный фонд и дом престарелых. По крайней мере, на благополучном и стабильном Западе для сравнительно благополучных 60 процентов населения. То есть, старики сами заботятся о своем будущем. Поскольку, если люди отдают воспитание детей, по сути, на откуп государству, те не чувствуют себя ничем им обязанными.

Все остальное - атавизмы традиционных семейных отношений (с точки зрения общества, руководимого машиной, крайне нежелательные), либо признаки стран "третьего мира"  (хотя непонятно, почему "третьего" - где теперь "второй"?), в которых дети все еще учатся у старших.

Так, и со временем гораздо жестче, будет до тех пор, пока существует нынешнее технологическое общество. Пока люди не научатся создавать хоть что-нибудь, а будут только разрушать и потреблять. Ведь техника - это исключительно использование (то есть, потребление) имеющегося, данного неизвестно кем - богом, природой и т. п., нужное подчеркнуть - тогда как творить можно только что-то из ничего, и на это сейчас способно крайне ничтожное число людей в крайне ничтожные по продолжительности промежутки времени.

Следовательно, потребительство (или, как говорят, потреблядство) - совершенно неизбежное следствие и, одновременно, одна из причин техноголической революции девятнадцатого века, равно как и современного паразитического уклада. Технологический рай коммунистического, равно как и любого иного толка невозможен, потому что высокая осознанность и развитие способностей с потребительской технологией совершенно не совместимы.  "Прыжок из царства необходимости в царство свободы" окончательно лишил бы человейник всякого смысла и будущего, потому что это было бы сообщество довольных и никак между собой не связанных особей.  Это была бы абсолютная несвобода, то есть, по сути, смерть, потому что то, что можно назвать жизнью, реализуется как тот или иной баланс между свободой и необходимостью - окончательное преобладание одной из них ведет к прекращению всего.