Вадим Румынский

Язык, как универсалия, или как совокупность всех человеческих языков, всегда стремится к некоторой завершенности и симметрии, в том числе, смысловой. Проявления этой завершенности могут быть, на первый взгляд, наивными и банальными, по крайней мере, с точки зрения диахронной лингвистики. Примеров тому масса: вот один из них.

Латинское слово «tempus» - «время» - будучи прочитанным наоборот (без окончания), почти полностью соответствует русскому «память». Во всяком случае, там те же согласные. Исторически, на основании известных нам фактов, родство между этими двумя словами - абсурд, преодолеть который историческими же средствами невозможно, хотя пытались неоднократно: от «спонтанного» Платона Лукашевича до вполне методичного Франца Боппа, которого уж никак нельзя обвинить в научной недобросовестности. Кроме того, русское слово, вероятнее всего, содержит приставку, а корень его сродни латинскому же «metus» - «страх». Поэтому любое предположение о происхождении одного слова от другого в результате обратного прочтения бессмысленно.

И, тем не менее, факт налицо, а непосредственные причины его происхождения не ясны. Можно лишь предполагать наличие некой универсальной протоматрицы, влияние которой продолжает сказываться и на современных языках, причем скорей всего, является тотальным и безусловным. Иными словами, языки, по крайней мере, в рамках отдельной семьи - в данном случае, индоевропейской - или иной совокупности, принципы для выделения которой в настоящее время не сформированы, представляют собою единую и целостную структуру, обладающую такими наблюдаемыми при сопоставлении отдельных языков свойствами, как симметрия (разноуровневая и разнокачественная) и холотропность.